Почти Ниагара

«- Поедешь со мной в Америку?

- Да хоть в Африку!»

Меня не раз спрашивали: «А как ты остаёшься таким спокойным?». И я никогда не знаю, что ответить. Наверное, это из-за моих приключений. По крайней мере, отчасти. Ибо в путешествиях очень часто случается то самое «однажды» из фразы «и даже то, что быть не может, однажды тоже может быть». Такие ситуации очень способствуют развитию позитивного настроя и философского взгляда на жизнь. В противном случае, остаётся лишь взять на вооружение знаменитую цитату Иосифа Бродского: "Не выходи из комнаты, не совершай ошибку..."

 Я долго не знал, как подступиться к этой истории, которая является одной из моих самых любимых и важных в становлении меня, как путешественника. Уже 11 лет прошло, а я всегда рассказывал её только устно и в сильно усечённом варианте. Теперь же пришло время рассказать «как там чё» было в далёкой Америке, в не менее далёком 2008-ом.

История начинается, примерно, в середине августа, в штате Мэриленд, в небольшом городке Фредерик. Там, по адресу 312 East Patrick Street, сижу я. Ем бутерброд с химических хлебом и сыром, которые во рту превращаются в массу больше похожую по консистенции на герметик и попутно планирую финал своего 3-ёх месячного пребывание в США. Для человека, который на тот момент мог похвастаться только поездкой в Волгоград, как самой далёкой, это путешествие в Америку сорвало все башни из возможных.

Сейчас, спустя несколько лет и посещённых стран, я понимаю, сколь наивны тогда были мои планы втиснуть в одну неделю следующие места: военно-морской порт в Анаполисе, Белый дом и Пентагон в Вашингтоне, Ниагарский водопад и Большое Яблоко, так же известное как Нью-Йорк. Одни только переезды с места на места заняли бы 2-3 дня, не говоря уже о прогулках по городу и осмотре достопримечательностей. Но когда тебе 19, ты находишься за половину земного шара от дома и в голову тебе попеременно ударяют то моча то виски, обращать внимание на такие мелочи времени как-то не остаётся. Обсудив и утвердив маршрут с моей дорогой Алёнкой (тогда ещё вполне себе Калининой, а не Касьяновой. Прости, Серёг), мы решил двигаться по часовой стрелке и начать с Канадской границы – с Ниагарского водопада.

Договорившись с уже бывшим коллегой по бассейностроению, мы поехали на его машине в Колорадо в небольшой городок Корнинг. Пока ехали, Джон рассказал о своём предвзятом отношении к сувенирам из других стран. По его убеждению, практически всё сейчас делают в Китае и единственное аутентичное, что можно слямзить из страны – землю. Поэтому от всегда берёт с собой в отпуск небольшую стеклянную баночку и, после его отъезда, территория посещаемой им страны становиться чуточку меньше. Судя по стройным рядам баночек у него дома, уже порядочное количество стран пострадало от его «земельного терроризма».

Рыбачу в Чесапикском заливе и ещё не подозреваю ни о чём

«I go to Chicago… My car – кирдык…»

По приезду в Корнинг, нам предстояло проститься с Джоном, сесть на автобус до Рочестера, оттуда – всё так же автобусом до Бафалло. А уже из него добраться до водопада – дело 30 минут и нескольких долларов на специальном трансфере. Автобус из Рочестера в Бафалло был практически пустым и мы, от нечего делать перекидывались репликами с водителем и вслух комментировали проносящийся за окном пейзаж. Так, с шутками и прибаутками доехав до Бафалло, мы уже предвкушали небывалое по красоте зрелище Ниагары: рёв воды, огромные арки радуг и благоговейный восторг перед очередным потрясающим творением природы. Помню, как Алёнка захотела купить на автовокзале в автомате шоколадку и полезла за бумажником. Как сказала одна моя знакомая «в женских сумочках трактора теряются», видимо, поэтому я сперва не придал особого значения тому, что она шуршала в сумке как-то нехарактерно долго. Однако, после её задумчивой фразы «Что-то не могу кошелёк найти» я, так сказать, напрягся в южном полушарии. Пикантность ситуации заключалась в том, что все наши деньги мы сложили к ней, решив, что в одном месте они будут в сохранности. Потихоньку захлёстываемые паникой, мы вывернули сумку на ближайшую скамейку. Кошелёк бросался в глаза своим отсутствием. Если учесть, что Алёнка не выпускала из виду свою сумку на протяжении всего пути, мастерство местных щипачей вызывало невольное уважение. Вот только думал я в тот момент не об этом, а о том, что запланированная часть нашего приключения только что закончилась и сейчас начинается что-то совершенно иное. Мы обшарили все близлежащие мусорки, надеясь, что злоумышленники, вытащив наличку, выбросят бумажник с бесполезными без знания пин-кода карточками. Увы, криминальный элемент абсолютно не позаботился о русских туристах. Итого, в сухом остатке имеем ситуацию практически по Блоку: ночь, улица, фонарь. Возможно даже аптека. На автовокзале, в двух штатах от дома стоят двое соотечественников Александра Александровича. На телефоне нет ни денег, ни зарядки. Из активов только оптимизм и 120 долларов в потайном кармане моих шорт. Билет, хотя бы до Балтимора стоит 77 долларов с носа. Пойманный за пуговицу страж порядка ничего дельного предложить не смог и посоветовал обратиться за помощью в какую-то ночлежку для сирых и убогих. Выяснив у него, что до Нью-Йорка ведёт трасса I-90 East, я настолько бодрым насколько мог голосом сказал: «Ну что, Калинина? Пошли домой!» И мы пошли.

Знаете, пешие прогулки душной летней ночью по другому континенту очень способствуют рефлексии. Особенно, если первая точка твоего маршрута находится на таком расстоянии, что его можно преодолеть за 8 часов на резвой машине. Мы шли по обочине и считали звёзды вместе с пролетающими мимо машинами. Были ли среди них дорогие лимузины, содержавшие в себе женщин с холодными сердцами и золотыми волосами, я уже и не помню. Спустя час-полтора философской прогулки, рядом с нами остановился потрёпанный фургончик весьма характерного вида: в американских фильмах внутри таких вот фургончиков обещают, обычно, мороженое, а на деле – сплошное анальное рабство. Реальность оказалась куда прозаичнее: за рулём, вместо скользкого усатого типа с плащом на босу грудь, оказался простой американский работяга с сыном. В общих чертах обрисовав наше пиковое положение мы забрались в салон и проехали в относительном комфорте до ближайшей автозаправки. На стоянке неподалёку от неё гнездились фуры дальнобойщиков и я, вспомнив пару каноничных моментов из «Брат 2», решил попытать удачи и напроситься к ним. Видимо, в тот конкретный момент, у моей Госпожи Удачи был выходной или она просто отвлеклась на что-то, но все без исключения дальнобойщики нас вежливо, но непреклонно отшили. И снова – обочина дороги и интроспективные мысли.

Как-то так всё и было

«- Я полицейский!
 - Да ладно, я сам милиционер.»

По прошествии ещё одного часа вынужденной ходьбы на дальние расстояния, очередная обгоняющая нас машина, кокетливо мигнув поворотником, остановилась на обочине чуть впереди нас. Мы воспряли духом и закономерно ожидали, что нам встретился очередной неравнодушный к нашим страданиям американец. В одном мы оказались правы: тот американец действительно был неравнодушным, вот только таковым он был в силу профессии. Оказалось, что нам пришло время познакомиться с представителем полицейского департамента. Вежливо поприветствовав нас, страж порядка вкрадчиво поинтересовался, не пьяны ли мы. Может, говорит, употребляли чего особенного? И что мы, собственно делали на обочине хай вея? Нам скрывать было нечего, и мы ответили, как на духу, мол, русские туристы. Деньги и билеты до дома у нас украли. От тоски и безысходности идём в Нью-Йорк. По лицу полицейского было видно, что такой остросюжетный рассказ он слышит впервые. Задав ещё пару уточняющих вопросов, он галантно пригласил нас в свою машину. Алёнку, как самую красивую из нас двоих, он посадил на переднее сиденье, а мне выпало садиться назад. По всем признакам выходило, что наш дорожный рейнджер понятия не имеет, что с нами делать. Он связался по рации с диспетчером, обрисовал ситуацию и спросил, как надлежит поступать с двумя русскими студентами, изловленными на обочине дороги посреди ночи. Судя по разбавленному статикой хохоту, диспетчер даже проснулась от такого вопроса. Затем она уточнила, не розыгрыш ли это. После чего, посерьёзнев, спросила, есть ли у несчастных русских какие-нибудь документы, удостоверяющие личность. Так как паспорта с визами у нас были в полном порядке, бояться нам было нечего, и мы с готовностью их предъявили, ожидаемо не желая провести в участке энное количество часов «до выяснения личности». Полицейский передал наши данные диспетчеру, и мы погрузились в неловкое молчание. От нечего делать я начал разглядывать интерьер машины и с удивлением обнаружил, что на дверях пассажирского отделения, ни справа, ни слева изнутри нет ручек. А если учесть, что от водительского сиденья и, следовательно, от Алёнки меня отделяла мелкоячеистая стальная сетка с небольшим окошком, я вдруг с некоторым беспокойством понял, что открыть меня могут только снаружи. Не самая приятная мысль, когда сидишь в машине с подозрительно настроенным к тебе полицейским.

Однако, моей паранойе не суждено было окрепнуть: диспетчер подтвердила, что 2 русских лузера находятся на территории США абсолютно легально и никаких прегрешений за ними замечено не было. Ободрённые тем, что арестовывать нас пока не собираются, мы попробовали надавить на жалость и упросить подвезти нас, хотя бы, до границы штата. Представитель закона и порядка сказал, что не может покидать вверенный ему маршрут, но и не может нас отпустить, так как, внезапно, законами штата Нью-Йорк возбраняется ходить по обочинам хай вея! И не важно, что по их обочинам можно легко проехаться хоть на танке – «dura lex, sed lex», как говорится. Короче говоря, полицейский довёз нас до какого-то придорожного мотеля, высадил и, пожелав держаться несмотря на отсутствие денег, уехал. После недолгой дискуссии с Алёнкой, мы решили продолжить наше паломничество и пошли обратно, к выходу на большую дорогу. Когда до выезда на автостраду осталось всего пару метров, позади нас раздался краткий вскрик сирены и наш визави, курва такая, через громкоговоритель поинтересовался, куда это мы идём. Вообще тактика пингвинов из «Мадагаскара», та которая «улыбаемся и машем» довольно часто себя оправдывает при общении с людьми в форме. Я сделал восторженно-дебильное выражение лица и ответил, что «…у нас и в мыслях не было выходить обратно на хай вей! Нет-нет-нет, господин офицер! Мы подошли сюда исключительно в целях улучшения шансов поймать попутку!» То ли благодаря моим актёрским способностям, то ли потому что мы ему надоели, но полицейский всё-таки уехал. Искушать судьбу как-то уже не хотелось, и мы встали на обочине и стали голосовать. Хорошо, что мы были не на Ближнем Востоке, где мой поднятый вверх большой палец мог бы быть истолкован совершенно превратно.

Вот примерно так я себя и ощущал

Хочу сказать вам следующее: голосовать на не самой оживлённой дороге в 3 часа ночи в воскресенье – это 1 звёздочка из 5. Те редкие машины, которые проезжают мимо, как-то не стремятся подобрать двух незнакомцев посреди непонятно-где. Спустя 40 минут, хватка отчаянья всё больше становилась похожа на удушающий захват. Хотелось есть, спать и сдохнуть. От пережитого стресса и нескольких волн адреналина мысли стали вязкими как патока. Наверное, поэтому, я не сразу понял, что неведомо какая уже по счёту машина, проезжая мимо, замедлилась, остановилась и сигналит, чтобы мы подошли. Подобно двум еле живым мотылькам, мы полетели на свет. За рулём сидел молодой парень и с любопытством поинтересовался, чего это мы забыли в такой час и в таком месте. После моего синопсиса про деньги, билеты и путь домой, он ошарашенно сказал, чтоб мы садились в машину, и он нас подвезёт. От пережитого в полицейской машине, я заработал кратковременную идиосинкразию к задним пассажирским сиденьям, поэтому посадил туда Алёнку, а сам сел рядом с водителем. Даже после всего случившегося, мне оказалось чрезвычайно сложно заткнуться, поэтому уже спустя пять минут, я узнал, что парня зовут Фил, ему 22 года и он учится на ветеринара в университете Рочестера. Когда он услышал, что мы собираемся добраться сперва как раз до этого города, чтоб оттуда двинуть на Нью-Йорк, он недоверчиво переспросил меня, мол, действительно ли мы собираемся заявиться на автовокзал в Рочестере НОЧЬЮ? После моего утвердительного ответа, Фил категорически ответил, что нам туда никак нельзя и он отвезёт нас в дом, который снимает с такими же студентами и мы сможем перекантоваться у него до утра. Гипотетическая возможность мягкой постели и даже, чем чёрт не шутит, душа, примерно уравновешивала страх быть сданными на органы, поэтому мы согласились и минут через 25 уже парковались в пригороде.

«Я узнал, что у меня
     Есть огромная семья»

Мы шли по дорожке к дому, отлично знакомому всем, кто смотрел хоть одну часть «Американского пирога»: приличный двухэтажный домик, над которым витал какой-то неуловимо-студенческий дух. Зайдя внутрь, сходство стало ещё более полным. Видимо, некоторое время назад здесь были серьёзнейшие посиделки – кухня представляла собой сплошное нагромождение пластиковых стаканчиков, коробок из-под пиццы, пакетов с чипсами и устрашающим количеством пустых бутылок водки. Присмотревшись, я с умилением заметил, что это был клубничный Nemiroff. Перехватив мой взгляд, Фил усмехнулся и сказал, что это водка для девочек. После чего открыл морозилку и достал 2 трёхлитровых бутылки «Русский стандарт» всем своим видом показывая, что вот этим накидаться незазорно и благородным сэрам.

Пока Алёнка смывала с себя пыль американских дорог, я помогал Филу раскладывать диван и кресло. В какой-то момент, он, мило краснея, почему-то шёпотом поинтересовался, не пара ли мы. И может нам тогда постелить вместе. Я заверил его, что Алёнка хоть и «girl», но она мне очень близкий «friend», а никак не «girlfriend». Так что стелить будем-таки отдельно. Ситуация не успела превратиться в неловкость, поскольку со стороны лестницы на второй этаж раздался дикий грохот и по ступеням скатилось что-то тяжёлое и бесформенное. Потом это что-то приняло форму человека, который со вполне понятным недоумением смотрел на меня. Фил поспешил объяснить, что это – Эрик, его сосед. На лето он не поехал к родителям в Висконсин и теперь целыми сутками яростно прокрастинирует и употребляет алкоголь в количествах, близким к смертельным. Я вкратце пересказал Эрику историю наших злоключений, на что он пьяно икнул «У-у-у, ништяк», прошёл на кухню, где жадно присосался к крану с водой. После этого, не прощаясь, уплыл обратно на второй этаж.  К тому моменту усталость взяла своё и мы, пожелав Филу спокойной ночи, провалились в сон без сновидений, вымотанных до крайности людей.

Утром, по дороге к автовокзалу Фил купил нам по завтраку, отмахнувшись от наших слабых протестов. Когда мы уже подъезжали к месту, он указал на высокое здание рядом с автобусной парковой и сказал примерно следующее: «Вот поэтому я и не хотел вас везти сюда ночью. Практически всё это здание превратилось в бордель. А сутенёры любят заскочить в здание автовокзала, глотнуть кофейку из автоматов… и поискать, заодно, клиентов и новый «материал», если ты понимаешь, о чём я…» Самую малость ошалев от таких откровений я вслух поблагодарил Фила, а про себя подумал, что Госпожа Удача, видимо, вернулась с обеденного перерыва и снова начала за мной присматривать, как ей и полагается. Помню, как на парковке у автовокзала, я, буквально, не знал, что сказать и как отблагодарить Фила за его доброту и участие. Дело ещё осложнялось тем, что в то время мои взгляды на жизнь можно было довольно точно передать пословицей «Homo homini lupus est» - я был по самую маковку наполнен юношеским максимализмом и, не стесняясь, проповедовал принципы из разряда «каждый сам за себя». Но за последние пару дней своё мировоззрение мне пришлось радикально пересмотреть.  В итоге я смог выдавить из себя: «Фил, дружище, я даже не знаю, как тебя отблагодарить!» А он ответил, мол, не надо ничего. Вы только помогите американцу, если он в похожую ситуацию в России попадёт. Не бросайте его. И прямо там, на парковке автовокзала в Рочестере, штат Нью-Йорк, я без всякого пафоса поклялся Филу, что помогу и не брошу.

Душевно простившись с нашим американским благодетелем, мы пошли узнать цены на билеты. Здесь нас ожидал очередной сюрприз, который, по чести сказать, тянул уже на, средних размеров чудо. Рядом с одним из рейсовых автобусов стоял водитель. Тот самый водитель, который вёз нас из Рочестера в Бафалло! Он тоже нас узнал и удивлённо поинтересовался, почему мы здесь, а не любуемся водопадом? Уже в который раз я принялся описывать наши злоключения. Только теперь я был отдохнувшим и сытым, а потому экспрессия из меня так и пёрла: я сыпал метафорами и гиперболами, яростно жестикулировал, повествовал в лицах, патетически озвучивал риторические вопросы и совал кольцевую композицию к месту и не к месту. Потрясённо выслушав мой звенящий от драматизма рассказ, водитель кратко дал свою оценку произошедшему. В культурном варианте она звучала, примерно, так: «Вот ведь незадача! Случаются же с людьми такие неприятности!» И ушёл. Мы переглянулись с Алёнкой и каждый про себя подумал, что я лицедействовал напрасно. Но в обойме жизни был уже заряжен очередной сюрприз. Через несколько минут наш водитель вернулся в сопровождении какого-то пожилого административного работника, если судить по его униформе. Старик смерил нас суровым взглядом из-под кустистых бровей и деловито поинтересовался: «Эти?» После утвердительного кивка довольного чем-то водителя, нас подвели к одному из автобусов, и наш седой конвоир кивнул на нас и сказал, обращаясь к сидевшему в нём водителю: «Вот эти двое едут до Нью-Йорка бесплатно». После чего приподнял на прощанье фуражку, лихо развернулся на месте и ушёл обратно в здание автовокзала. Находясь на грани тяжёлого морального потрясения, помню, как благодарил кого-то, как Алёнка запихивала мена на сиденье. Помню, как твердил себе, что ну не может такого быть, не бывает такого. А оно упрямо было. Вся выстроенная мной картина мира трещала по швам. Слишком много в ней оказалась доброты незнакомых людей, простой человеческой теплоты и участия. Слишком многое нужно было переосмыслить за слишком короткий срок.

«- А как переводится «How are you»?
- «Как дела или как поживаешь».
- И что, всем интересно, как у меня дела?
- Не-а, неинтересно.
- А чего тогда спрашивают?
- Просто так. Здесь вообще всё просто так, кроме денег.»

Как и всё бесплатное в нашей жизни, эта поездка оказалась с подвохом. Автобус, вместо того чтобы ехать по кратчайшему пути до Нью-Йорка, петлял подобно зайцу, уводящему охотников от норы. Таким образом путь, который должен был занять 5-6 часов, мы преодолели за 14. Во время одной из остановок я вышел купить нам с Алёнкой что-нибудь съестного и за мной увязался какой-то мексиканец, который ехал с нами на одном рейсе. Всю дорогу от автобуса к закусочной, в очереди за заказом и по дороге обратно к автобусу, он разливался соловьём по поводу того, как божественно неповторим Ниагарский водопад: «Иииээх, омбре! Ты не представляешь, как же там красиво. Он такой здоровый, вода так и ревёт. А радуг там сколько! Говорю тебе, амихо, если и есть супер-романтичное место, так это оно самое и есть…»

Всё-таки у Вселенной отличное чувство юмора.

Но всё когда-нибудь заканчивается и мы, наконец-то прибыли в Большое Яблоко. Ни кусать его ни любоваться красотами не было никакого желания: вторые сутки нашей Одиссеи подходили к концу, а нам надо было ещё добраться до Балтимора, а оттуда – до Фредерика. Ещё неизвестно, кто больше не верит слезам: Москва или Нью-Йорк. Здесь даже презрительно отмахнулись от наших интернациональных удостоверений студентов, предъявив которые, мы, теоретически, должны были получить скидку. В кармане к тому моменту у меня оставалось 90 долларов, и даже этому скромному фонду пришлось пустить значительное кровопускание и отдать 60 из них за 2 билета до Балтимора. По всему выходило, что мы приедем туда ночью. То был 2008 год. В то время Балтимор был то ли 2-ым то ли 3-им по криминогенности городом Америки. Хоть наше чувство опасности и несколько атрофировалось за последние 48 часов, мы садились в автобус с невесёлыми думами.

Знаете, любоваться ночью индустриальными районами Балтимора можно только за очень отдельные деньги. Повсюду виден огромный лес труб, доменных печей и каких-то замызганных производственных зданий. Добавьте к этому кучи производственного и обычного мусора, население, почти на 100% состоящее из чернокожих и периодические выкрики мутных личностей из разряда: «Эй, парниш! Куда спешишь? Ходи сюда, купи гашиш!»

Думаю, понятно почему, мы резвыми кабанчиками влетели в здание автовокзала и направились прямиком к стойке с билетами. И вот тут-то нас и поджидало небольшое фиаско: один билет до Фредерика стоил 16 долларов. На руках у меня было 30. Попытки разжалобить продавщицу с треском провалились – она посоветовала либо оплатить 32 доллара за 2 билета, либо не задерживать очередь. Наш автобус должен был уезжать через 7 минут, а следующий обещался быть только утром. Провести третью ночь непонятно где…нет, даже не так: просто провести ночь на автовокзале Балтимора не вызывало ну абсолютно никакого желания. И в тот момент, лихорадочно метавшийся в поисках решения мозг, выкинул на поверхность эмоционального цунами простую идею. Дело в том, что весь наш куцый бюджет я держал всё время в нагрудном кармане рубашки. Чтобы их заполучить, гипотетическому вору потребовалось бы придушить меня и вырвать деньги вместе с карманом. И то, я бы потом всё равно погнался следом. Опекая оставшиеся у нас дензнаки словно суровая матрона смазливенькую фрейлину, я совершенно забыл, что у меня, на минуточку, есть ещё и бумажник. В котором спокойно себе лежало несколько долларов! Издав какой-то утробный вопль первобытной радости и не обращая внимания на озадаченный взгляд Алёнки, я опрометью кинулся к кассе, растолкал сонных покупателей и победоносно хлопнул кучкой бумажек по стойке. Выждав поистине МХАТовскую паузу, продавщица спросила: «Так куда едем-то?» И тут я понял, что, будучи ослеплён своим финансовым триумфом, совершенно забыл сказать, куда мне нужны билеты. «Фредерик» - никогда я ещё на произносил название города с таким вожделением. Мадмуазель кассир мучительно долго пробивала нам билеты, но мы, в конце концов стали счастливыми обладателями двух заветных бумажек.

Часы, меж тем, сообщали, что до отправки автобуса осталось 0 часов 0 минут. И, как бы в подтверждение, снаружи послышался звук отъезжающего автобуса. Я был морально не готов принять столь удручающий поворот событий. Пулей вылетев из указанного в билете гейта, я просто встал на пути автобуса и развёл в стороны руки, как бы говоря: «Либо остановись, либо дави». Автобус был чистый, хромированный и водитель, по всей видимости, не желал потом оттирать с бампера мой внутренний мир. Он вдарил по тормозам и, глядя на меня как Ленин на буржуазию разразился тирадой, которою точно нельзя отнести к разряду изящной словесности. Я молча показал ему билеты и пожал плечами, мол, нужно ехать, не обессудь. Качая головой и сокрушаясь над человеческим безрассудством, водитель открыл дверь и мы, с подошедшей к самому концу перфоманса Алёнкой, забрались в гостеприимное нутро нашего последнего в этой истории автобуса. Спустя час, в предрассветных сумерках, мы вышли на станции во Фредерике и на совершеннейшем автопилоте поплелись домой. После всего пережитого, улочки этого маленького американского городка казались мне не менее родными и уютными, чем улицы Липецка.   

Синим указан наш путь туда. Красным - обратно

«- Мальчик! Водочки нам принеси.

- Извините, но мы не разносим напитки во время взлёта и набора высоты.

- Мальчик, ты не понял! Водочки нам принеси. Мы домой летим.

- Понял, сейчас сделаем.»

Как только мы поели, отоспались и несколько раз пересказали наши похождения, Алёнка решила, что Америки с неё хватит. Она поменяла дату вылета и полетела навстречу родным берёзам и осинам. Я же решил остаться до конца и вылететь, как и положено – 2 сентября. Оставшееся до вылета время я посвятил одним из своих любимых занятий: бесцельно слоняться по городу и думать. Было уже время возвращаться домой, а я всё никак не мог поверить, что я здесь. Вот в той самой Америке, о которой столько читал и которую столько раз видел в кино. Пусть и звучит банально, но 3 месяца пролетели с какой-то непристойной скоростью. Люди, места, события – всего было много, всё было самым разным. От отвратительного до сногсшибательного. И, в последний раз проверяя свои чемоданы, я вдруг со всей пронзительностью понял, что я бы хотел приехать сюда не на 3 месяца, а лет на 5.

Наверное, одним из самых атмосферных финальных росчерков, которые мне подарила эта поездка, был мой автобус до нью-йоркского аэропорта. В своё время, я засматривал до дыр на видеокассете фильм «Брат 2». Хоть и многие критикуют это творение Алексея Балабанова за чрезмерное потакание желаниям фанатов видеть Данилу исключительно положительным персонажем, но мне он всё равно нравится. И не в последнюю очередь из-за божественного саундтрека. Именно поэтому я чуть не взвыл от восторга, когда мы выезжали из Нью-Йорка и, на полностью разряженном плеере, после характерного проигрыша, в моих наушниках Лёва и Шура грянули: «Большие города…». До сих пор мурашки по коже.

Оглядываясь назад, я понимаю, что именно эта поездка стала той самой «вакциной против страха» путешествий. Стало понятно, что в мире полно потрясающих людей, вариантов путешествий – миллиард. Если всё продумать, можно поехать куда угодно и насколько угодно. Те впечатления, которые ты получишь по возвращении домой, навсегда останутся в памяти и превратятся в офигенные истории, которые потом можно будет рассказать друзьям и родным. А в процессе рассказа, видя горящие интересом и толикой зависти глаза, понять, что оно того стоило. 

И запланировать ещё одну поездку.

Amerika ist wunderbar