Как-то одним томным вечером, моя единственная и ненаглядная жена обратилась ко мне с весьма занятным ТЗ: Муж, говорит, ты же всякие свои истории пишешь, так? Напиши историю нашего знакомства, но так чтобы она была как бы с твоей точки зрения. Интересен ход твоих мыслей, что ты чувствовал и как реагировал. Особенно интересны такие вехи как: первое знакомство, принятие решения жить вместе и предложение руки вместе с сердцем до кучи.
Я совсем редко пишу что-либо «на заказ», и такая постановка вопроса с одной стороны озадачила, а с другой заинтриговала. Воскресить в памяти фактологическую часть перечисленных событий – не проблема. А вот вспомнить, что тогда думал и чувствовал… Задачка нетривиальная. Что ж, попробуем.
Оранжевый рюкзак как средство соблазнения
Первая встреча состоялась благодаря…сайту знакомств. К тому времени я уже сходил на такое количество Тиндер-свиданий, что они начинали ощущаться как собеседования по приёму на работу. Я как-то смотрел интервью Пола Радда (этот тот, кто играл человека-муравья во «Мстителях») и в нём ему задали интересный вопрос. Интервьюер сказал: «Пол, тебе часто приходится отвечать в интервью на однотипные вопросы. И я уверен, что у тебя уже выработались ёмкие варианты ответов. Скажи, ты всё ещё держишь в голове, как звучат полные ответы, или их уже полностью подменили «усечённые варианты»?» Уже не помню, что ответил Радд, но в то время я очень хорошо его понимал: я столько раз уже рассказывал о себе, что периодически ловил себя на мысли о некой заученности моего повествования.
В тот день, просиживая уже не первый час в кофейне за очередной кружкой фильтр-кофе, телефон пискнул о поступившем уведомлении. Пришло сообщение, но не в Тиндере, а в Happn – тоже приложении для знакомств, только не особо получившим распространение у нас в стране. Оно использует занятный алгоритм, основанный на геолокации, который показывает вам людей, с которыми вы пересекались в одних и тех же местах (возможно не раз) в радиусе до 250 метров. В Москве мне попадались в нём по-настоящему оригинальные личности, включая одну бойкую художницу, творящую в гиперреализме.
Договорившись о встрече, словно это было еженедельное рутинное совещание, я вернулся к кофе и разговорам за кофейной стойкой. В тот момент я ещё не знал, что спустя считанные часы я встречусь со своей будущей женой.
Солист «Зверей» пел как-то «Мы встретимся с тобою у первого подъезда. Паролем будет просто: «Как дела?»» Наша встреча была у фонтана в Нижнем парке. Пароля, естественно, не было. Как выяснилось буквально в первые секунды разговора, он нам был ни к чему. Мы практически мгновенно начали чирикать подобно канарейкам, обдолбавшимся сахарным сиропом.
(Занятный факт: гораздо позже Настя призналась, что при первом взгляде на меня, стоявшего с внушительным оранжевым рюкзаком, была крайне не впечатлена и даже сказала сопровождавшей её сестре, что вряд ли это свидание будет долгим. Хе-хе, ошиблась она, но только самую капельку.
Мы дошли до городского пляжа, потом вернулись и стали кружить по парку, ни на минуту при этом не умолкая. В какой-то момент мы слегка утомились, присели на лавку и разговор завёл нас в сторону музыки. Я кокетливо признался, что немного играю на гитаре и могу исполнить пару-тройку дворовых песен моей юности. Настя попросила дать послушать и её явно зацепила моя интерпретация песни Сплина «Храм».
Тут важно оговориться для контекста: я достаточно давно практикую весьма критичное отношение к своим эстрадным потугам. Каждую песню я записываю на диктофон, чтобы после исполнения оценить, насколько хорошо она получилась. В процессе это сделать весьма и весьма проблематично. Порой тебе кажется, что поёшь подобно сладкоголосому соловью. Потом включаешь запись и после нескольких секунд прослушивания в ужасе удаляешь, лишь бы ни одна живая душа этого никогда не услышала. А иногда бренчишь на гитаре и про себя думаешь «фигня какая-то». Потом прослушиваешь и с удивлением осознаёшь, что после некоторой практики трек звучит очень даже неплохо.
Короче говоря, мой вариант «Храма» приятно удивил Настю и явно добавил мне очков в её глазах. Расходиться по домам у нас не было никакого желания, поэтому мы храбро устремились в гору, чтобы пройтись ещё и по Верхнему парку.
В фильме «Глубокое синее море» Джеймс Смит, игравший очень эмоционального повара, в какой-то момент цитирует Эйнштейна: «Когда у вас в руках горячая сковородка, секунда кажется часом. А когда горячая красотка, час пролетает словно секунда». Ладно-ладно, эта цитата приписывается старине Альберту, хотя его авторство и не доказано. Я не об этом. Дело в том, что даже прогулка по Верхнему парку не смогла исчерпать все темы для разговоров.
К тому моменту очень удачно стемнело и, под предлогом «немого проводить до дома», мы размеренным шагом пошли в сторону Новолипецка, где жила Настя. Это самое «немного» вылилось в то, что уже у самого подъезда мы, не сговариваясь, решили пройтись ещё чуть-чуть и, подобно электронам вокруг ядра атома, навернули несколько кругов.
После прощания стало кристально ясно – это было только начало.
Квартирный Шейкспир
Жить вместе – дело не самое простое. Не на пустом же месте появились все эти присказки про бесконечные лодки любви, налетевшие с размаху на рифы бытовых проблем и задач, после чего печально затонувшие под грузом невыполненных обещаний и от пробоин в палубе доверия.
Сюда добавляется тот факт, что чем больше ты живёшь на своей территории и по своим правилам, всё сложнее впустить в свою жизнь ещё одного человека, который аналогичным образом жил до тебя. Потом надо выстроить работающую модель взаимоотношений, чтобы вам на общей территории было комфортно, разобраться с домашними обязанностями, сверстать общий бюджет, ну и далее по списку.
Забегая вперёд, скажу сразу, что в нашем с Настей случае, бытовые вопросы как-то очень органично распределились между нами: я ловлю дзен, когда мою посуду – Настя готовит просто убийственно вкусные блюда. Я протираю пыль на всех доступных поверхностях – Настя со швейцарской эффективностью наводит порядок в шкафах. При случае мы можем поменяться на время ролями или взять на себя дополнительные обязательства, если партнёр не в духе или сильно устал. Но это проходит максимально органично и без явных или скрытых манипуляций и упрёков с обеих сторон. А вы как думали? Мы называем себя чертовски везучими просто так?
На тот момент мы встречались уже несколько месяцев, и Настя не раз поднимала вопрос касающийся того, чтобы съехаться. Я всё мялся и не был уверен, что готов к таким радикальным переменам. Но, после одного особенно напряжённого разговора в кафе, откладывать решение и дальше было исключено.
Я надолго погрузился в раздумья, взвешивая и анализируя последствия столь серьёзного шага. И, несмотря на то что в итоге мы съехались, вся эта ситуация с моими гротескно длительными (по Настиным меркам) раздумьями, стали чем-то вроде нашего семейного мема.
К примеру, когда среди кулинарных шедевров попадается чистой воды изумруд и я во всеуслышание об этом заявляю, Настя с благосклонной улыбкой принимает заслуженную похвалу. Затем, назидательно наставляет на меня поварёшку и провозглашает: «Вот видишь! А ты съезжаться не хотел!» И так может повторяться в самых неожиданных ситуациях: от удачного выбора зеркала в ванную до выгодного вложения денег в трастовый фонд.
Мне кажется, я уже мысленно готов к ситуации, когда наши внуки поступят в престижные заграничные университеты и посреди всеобщего семейного ликования, моя зазнобушка пихнёт меня локтем в бок и, кивая на талантливых отпрысков, скажет сакраментальное: «Вот видишь! А ты съезжаться не хотел!»
Через тернии к кольцам
Когда стало ясно, что ещё немного и я задам Насте Тот Самый Вопрос, в полный рост встала проблема выбора кольца. Хотелось чего-то элегантного, небольшого и обязательно с утопленным внутрь кольца бриллиантом, чтобы в один далеко не прекрасный момент моя будущая жена не зацепилась им за что-нибудь и камешек, лукаво сверкнув на прощание гранями, скрылся в тёмной безвестности.
Сложности добавляло то, что всё операция, начиная с подбора кольца и заканчивая пронзительной речью с предложением руки и сердца, должна была готовиться в строжайшей тайне. Моя рутина здесь была мне на руку: будущая невеста прекрасно знала, что после работы я периодически наведываюсь в кофейню, с целью кофеинизации и социализации. Под таким вот невинным предлогом я и шерстил разнообразные магазины бриллиантовой направленности. Благо, кофеен в последнее время развелось изрядно и даже если мы с Настей договаривались встретиться в определённом районе города, моё кофейно-круассановое алиби всегда было наготове.
В итоге подходящее кольцо было найдено, и коробочка с ним надёжно была запрятана в потайной карман внутри потайного кармана сумки. Я был в курсе, что моя половинка планировала носить обручальное и помолвочное кольца вместе, так что покупать что-то широкое было абсолютно не вариант. Да и это диссонировало с нашим общим чувством прекрасного: когда безымянный палец практически на целую фалангу покрыт златом и брульянтами, нам чудится, что в воздухе отчётливо начинают звучать цыганские мотивы, хочется танцевально повести плечами, тряхнуть воображаемым монисто и украсть всё равно какого коня.
Но всё же шика и романтического флёра надо было добавить, ведь я искренне собирался делать предложение всего раз в жизни, так что чувству умеренности нужно было крылышки-то подрезать. В итоге я взял коробочку под кольцо кроваво-красного цвета, с филигранью из настоящего золотого пластика и, естественно, в форме сердца. При её открытии срабатывал светодиод, вмонтированный в верхнюю крышку. Таким образом сноп света падал ровно на бриллиант в кольце, что, совсем по Пелевину, производило должный «вау-эффект».
Локацией задавания Того Самого Вопроса была назначена Турция. Я весь извёлся, как провести кольцо так, чтобы какой-нибудь слишком ретивый таможенник не испортил весь сюрприз. По итогу было достаточно заблаговременно запрятать его вместе с коробочкой на самое дно чемодана, а потом перепрятать в прикроватную тумбочку, когда уставшая после перелёта и ни о чём не подозревающая почти-невеста будет мурлыкать в душе.
Первоначальный план был сделать предложение 2 сентября. Всё шло шикарно: мы сидели на веранде отеля, смотрели на морюшко и красивый закат, покуривали кальян и попивали коктейли. В моих представлениях мы должны были подняться в номер перед ужином, где я и огорошил бы свою суженую.
Как выяснилось, у Насти был свой план на этот вечер, причём куда более экстравагантный, нежели мой. После того, как мы поднялись, чтобы пойти в номер, она нахмурилась и сказала, что ей что-то нехорошо. Я взял её за руку и, пройдя пару-тройку шагов, бедняжка прислонилась к одной из декоративных перегородок и со словами «Что-то мне прям плохо…» сползла вниз и начала биться в конвульсиях.
Тут я реально прихерел. Вся расслабленность и лёгкая алкогольная нега улетучились во мгновение ока. В этом чувстве я не был одинок – группа отдыхавших поблизости турков резко подорвалась, освободила кушетку, на которую мы и уложили Настю, всё ещё пребывающую где-то между реальностью и забытьём. В ход пошли веера, стаканы с холодной водой и коллективная паника.
Пока я по 10-му кругу объяснял всё растущей толпе людей вокруг нас, что же произошло, кто-то весьма оперативно вызвал фельдшера. А может администрация отеля по камерам увидела, что размеренное течение олинклюзив отдыха было явно нарушено. Местная служительница Асклепия в темпе измерила Настину температуру, давление и уровень кислорода в крови. По всему выходило, что она чувствует себя прекрасно и готова хоть сейчас в космос. Только она в полуобмороке.
В результате все врачебные рекомендации свелись к тому, что Насте нужно полежать и «само пройдёт». Спустя минут 15–20 и правда, взгляд моей единственной приобрёл чуть более осмысленное выражение, и мы малюсенькими шажочками пошли до номера. Однако, её сил хватило лишь для того, чтобы зайти внутрь лобби и без сил рухнуть на диван. Вместе с кондиционером и подушками для большего удобства, нам досталась одна пожилая сердобольная немка, у которой при виде Насти от жалости ёкнуло сердце, и она решила активно поучаствовать в её выздоровлении.
Дело осложнялось тем, что данная фрау не разговаривали ни на одном другом языке кроме родного. Скажем прямо: мой язык Гессе и Шиллера не дотягивает и до базового А1. Наполовину пантомимой, наполовину набором ужасно артикулированных немецких слов, я, вроде бы, донёс, что случилось. Немка что-то даже поняла, с энтузиазмом закивала и стремительным гепардом метнулась к барной стойке. Спустя несколько секунд она вернулась с чашечкой дымящегося кофе и с материнской улыбкой протянула его Насте, показывая жестами, что его нужно употребить подобно лекарству, чтобы стало легче. Так как моя дражайшая была временно не в состоянии вести межкультурную коммуникацию в соответствии со всеми необходимыми политесами, я принял чашку, расплылся в благодарной улыбке и максимально чётко произнёс «Dankeschön!» На это наша Альвита просияла и ответила «Bitteschön!». После чего она сочла свою миссию выполненной и отправилась дальше, в душную турецкую ночь. Возможно, спасать других страждущих.
После часа откисания под кондиционером Настя восстановилась достаточно, чтобы мы смогли неторопливо добраться до номера. Едва переступив порог, она рухнула в кровать, сказав на прощанье, что сил нет абсолютно и на ужин она не пойдёт. Взвесив все «за» и «против», я решил всё-таки скорректировать планы и не просить её руки именно сегодня. Да, в таком состоянии Настя вряд ли бы отказала. Но сам подход получается каким-то неспортивным. Да и романтики в таком случае гораздо меньше.
Наступило 3 сентября. Мысленным взором я чувствовал жаркий взгляд кольца не хуже Фродо Бэггинса во «Властелине колец». Оно как бы вопрошало: «Ну и? Мы предлагаться-то будем аль нет?!» Чтобы как-то увернуться от нацеленных в меня претензий ювелирного характера, мы отправились на экскурсию. Ну как экскурсию… Нам впарили ЭТО непосредственно в отеле. Один турок поймал нас в лобби отеля и разливался соловьём, что он знает одну контору, которая сможет организовать нам шикарный тур по всем мало-мальски значимым достопримечательностям. И цена будет куда дешевле, чем у «официальных» туров с аналогичными местами. Мы купились и это был роковой промах.
Первые сомнения закрались, когда мы все такие красивые-нарядные загрузились в поджидавшую нас машину. Сей плод порочной связи кочерги и самовара напоминал видавший виды шаттл до аэропорта, у которого какой-то маньяк с ацетиленовой горелкой отрезал крышу пассажирского отсека и оставил только скелетные конструкции, на которые можно было натянуть что-то вроде эрзац-тента. Внутри рядами располагались скрипящие сиденья, обитые шкурой молодого дермантина с изрядными потёртостями и прорехами. Под одним из кресел стоял ящик, доверху наполненный мятыми пластиковыми бутылками с водой. Их чудовищное предназначение открылось нам чуть позже.
Отдельным элементом хаоса и надругательства над органами слуха служил водитель. Он выкрутил несчастную аудиосистему до пределов возможного. Музло рубило так, что, даже закрыв уши руками, децибелы практически достигали болевого порога. Как будто этого было мало, водитель сам орал что-то малопонятное, периодически давя на клаксон как буйнопомешанный. На все просьбы угомониться, он отвечал, что это такая поездка и вы именно за это и заплатили.
Пока мы с Настей с квадратными глазами пытались последовать советам из одной занятной методички «расслабиться и получать удовольствие», наш драндулет поравнялся на трассе с аналогичными Kampfwagen’ами и безумие вышло на новый виток. По команде водителей пассажиры (за исключением нас, находящихся на грани кататонического ступора) похватали те самые бутылки с водой и, под истошное бибиканье и рёв динамиков эти колесницы Ада сблизились, чтобы сидящие внутри пассажиры смогли поливать друг друга из бутылок.
Должен признаться, что моё человеколюбие было смыто с первой же струёй, окатившей меня с ног до головы. Я укрывал Настю как мог, но спастись от вездесущих струй было решительно негде. Даже пересев ближе к водителю, под эфемерную защиту лобового стекла, мы не смогли избежать водных потоков от улюлюкающих гиен из других авто.
В какой-то момент мои заполненные до краёв ненавистью глаза остановились на живущих свою лучшую жизнь противоборствующих пассажирах. Все были одеты в полинявшие шорты и майки и практически у всех были под ними купальники/плавки. Где-то на задворках сознания начало зарождаться подозрение, что эти люди знали, куда ехали. В отличии от нас, вырядившихся на степенную экскурсию по окрестностям с расчётом на внятного гида и кондиционированный автобус.
Моё подозрение подтвердилось после недолго разговора с тщедушного вида переводчицей, которая сопровождала этот колёсный паноптикум на большей части пути. Не поймите неправильно, если бы тот змей в отеле предупредил нас, что мы едем на бешеное дерби по турецкой глубинке, с обливаниями водой и потенциальной потерей слуха, то мы с Настей подготовились бы подобающим образом: оделись во всё купальное, раздавили бутылочку-другую местного винца и тогда, хо-хо! мы не то чтобы не стали возражали против водной баталии – мы бы её, курва-мать, возглавили!
Но, так как наша реальность чудовищным образом отличалась от представлений, нам оставалось лишь подбадривать друг друга и считать минуты до конца этого персонального лимба. Мне, как человеку многогрешному и снедаемому многими пороками, понятно, за что досталась такая жесть. А вот за что попала под раздачу моя набожная спутница – это вопрос на миллион.
Все же знают фразу про то, как дно, уже, казалось бы, достигнуто, но тут раздаётся энергичный стук снизу. Тревожный, как свист в ночи. Так вот и мы не поверили своим глазам, когда после более чем скромного перекуса в какой-то придорожной кафешке, автомобили стали выстраиваться в ряд, а за парапетом над ними показалось что-то очень напоминающее пенную пушку.
Под воздействием кортизола, который мои несчастные надпочечники вырабатывали просто стахановскими темпами, я стал прозорлив как Дельфийский оракул. Мы с Настей переглянулись и поняли, что для нас готовят очередное надругательство. Решительной походкой подойдя к той же переводчице мы заявили, что наотрез отказываемся залезать в предназначенные для нас пыточные механизмы. В ответ несчастная дама начала как-то заискивающе поскуливать и убеждать нас, что это будет очень весело и что, внимание! не надо злить турков.
Тут мы даже несколько растерялись и временно потеряли дар речи. То есть нам, за наши же деньги, надо сидеть, протезировать счастье и помалкивать в тряпочку? По нашим перекошенным физиономиям дама поняла, что переубедить нас не удастся. Она что-то быстро-быстро затараторила на турецком стоявшим рядом водителям. После недолгих препирательств было решено, что мы загрузимся в автомобили после того, как их доверху заполнят пеной. Одна пара, вдохновлённая нашей дерзостью, тоже решила не испытывать судьбу и подождать в сторонке, с испуганным недоверием поглядывая на творившуюся вакханалию.
Пока мы ехали по трассе, подобно фантасмагорическим вариантам колёсных Летучих Голландцев, роняя за собой ошмётки пены, мы с Настей сидели с каменными лицами и клялись друг другу никогда…нет, не так: !НИКОГДА! больше не экономить на экскурсиях. В абсолютно случайный момент вся кавалькада остановилась на трассе и прямиком к нашему месту подошёл дородный турок и с презрительным лицом выдал тираду, из которой я ни черта не понял, но уловил общий смысл. Сидевшая на соседнем сидении немка (нам в этой поездке очень везло на представительниц Фатерлянда), в общих чертах перевела то, что я и так понял. Общий посыл был в том духе, мол, почему мы своими постными минами портим всё веселье собравшимся, ведь все кроме нас в восторге от поездки. По лицу нашей невольной переводчицы было видно, что она, в принципе, на стороне турка в данном вопросе.
Сделав над собой абсолютно нечеловеческое усилие, я со всем возможным тактом объяснил, что нас ввели в заблуждение в отеле, пообещав абсолютно цивильную экскурсию. Было забавно наблюдать за метаморфозами на лице немки. Чем дольше я говорил, донося нашу позицию до неё, тем больше менялось её к нам отношение. С иронично-презрительного оно сперва сменилось на нейтральное, потом на понимающее и под конец стало и вовсе участливым. Она повернулась к турку и бегло начала переводить. Не дослушав и до середины он пренебрежительно махнул рукой и на чудовищно ломанном английском сказал, что если нам что-то не нравится, мы можем выходить и вызывать такси до отеля.
Ах. Ты. Мразь.
К тому моменту я уже процентов на 95% состоял из гормона стресса. Он только-только начал спадать, благодаря условно-мирному диалогу с немкой. И тут в меня впрыснули просто лошадиную дозу адреналина. С рафинированной ненавистью глядя турку в глаза, я взревел подобно водяному буйволу, что если такси и будет вызвано, то за его счёт и об альтернативах ему лучше не думать. Впервые в жизни я ощутил ту самую «красную дымку», которая застилает глаза в моменты чудовищной злобы и чаще всего встречается в литературных произведениях и кинематографе.
В плане воплей со мной мало кто может потягаться. Я лишний раз предпочитаю не повышать голос, но когда уж повышаю, то делаю это, что называется, на все деньги. Во время службы в армии, когда мы всей ротой топтали плац и распевали строевые песни, довольно распространённой была команда: «Поникаровский – молчать! Рота – запе-вай!» Дело в том, что я довольно часто увлекался и при исполнении таких бессмертных армейских хитов как «Катюша» или «У солдата выходной», своим исполнением перекрикивал остальную роту.
Вот и в этом, отдельно взятом турецком захолустье, мои вокальные данные, вкупе с немигающими налившимися кровью глазами, сделали своё дело. Турок попытался выдержать мой взгляд, потом его зеньки плутовато забегали, и он предпочёл ретироваться с несостоявшегося поля боя, лишив всех собравшихся катарсического очищения посредством кулачного боя.
Всё оставшееся горе-приключение прошло без каких-либо происшествий, если не считать немилосердно палящее солнце и акустического демона в лице водителя.
Когда мы вернулись в отель и добрались до номера, мы чувствовали себя сродни чудом спасшимся после кораблекрушения. Настя пошла в душ, желая смыть с себя вместе с дорожной пылью все воспоминания об этой инфернальной поездке. Мой же мозг, лишь частично восстановившийся после жуткого гормонального коктейля, подкинул идею, что есть одна вещь (уже запланированная), которая сможет повернуть вектор этого чудовищного дня на 180 градусов.
Я сходил на балкон и удостоверился, что закат выглядит должным образом впечатляюще. После чего забрал из тумбочки коробочку с кольцом и под надуманным предлогом позвал недавно вышедшую из душа Настю на балкон.
Сердце выплясывало бешеную кадриль, но общее состояние было достаточно спокойным. Будто бы недавнее экскурсионное крещение поставило последнюю жирную точку в вопросе «Делать или не делать?»
Нужные слова пришли сами собой. Я задвинул романтичный спич на тему преодоления препятствий. Вместе с правильным человеком, что немаловажно. Потом бахнулся на колено, открыл коробочку и задал Вопрос. На долю секунды я замешкался, на какое нужно садиться, но тут же вспомнил свои изыскания и сел на правое – рыцари делали аналогичным образом, принося клятву верности. Таким образом, им не мешали ножны, висевшие слева. При мне холодного оружия не было, но отдать дань древней традиции всё равно хотелось.
Настя смотрела на мой акробатический этюд округлившимися от счастья и недоверия глазами. В ответ она радостно заверещала: «Да-да! Согласна!» Едва дождавшись водружения кольца на её миниатюрный пальчик, мы кинулись друг другу в объятья, как и положено свежеиспечённым жениху и невесте.
Меня, наверное, никогда не перестанет удивлять то, как моя жизнь плетёт свой собственный узор. У нас с Настей шансов встретиться было, прямо скажем, не так уж много. Мы подавляющую часть наших жизней находились в разных местах и в разное время. И только благодаря одному из самых непопулярных приложений для знакомств, узоры наших жизней не только встретились, но и тесно переплелись.
Чудеса, да и только.
 |
| ИИ очень удачно здесь изобразил мою мимолётную нерешительность в выборе колена |
Комментарии
Отправить комментарий