К просторам площадей, в открытые дворцы;
Я полюбил твой шум, все уличные крики:
Напев газетчиков, бичи и бубенцы;»
Валерий Брюсов «Париж»
«Не позволяй своим мечтам оставаться мечтами» - забыл, где
услышал эту фразу впервые, но в память она врезалась капитально. Был 2013 год.
Мы с мамой сидели на кухне и что-то обсуждали. В какой-то момент она
обмолвилась, что ещё с университетских времён мечтала хоть одним глазком
увидеть Париж вживую. Ни она ни я на этом внимания не заострили и продолжили
общаться. Вернее, она не заострила, а я – сделал вид, но галочку поставил. Уже
потом, обмозговывая начавшую оформляться идею, я понял, что именно смогу подарить ей на юбилей.
Один диктатор сказал однажды: «Если хочешь миром править –
нужно чёткий план составить!» До юбилея оставалось 2 года и за это время мне
нужно было собрать сумму, достаточную для недельной поездки в Париж для матушки
и для себя. Отправлять её одну я не собирался, так как опыт её путешествий был
опасно близок к нулю. Искать её потом по иранским борделям мне как-то не
хотелось. Нужно было продумать всё: паспорт, визу, билеты, жильё, передвижение
– проделать всю работу гида и устроителя авторских туров одновременно. Странное
дело, самому мне в Париж, можно сказать, не хотелось никогда. В моём
персональном списке приоритетов для путешествий, он сиротливо болтался в самом конце. Где-то между Боготой и Ушуайей. Даже в университете, я упрямо писал сочинение на тему «почему я НЕ хочу
посетить Париж». За что был подвергнут эстетическому остракизму со стороны всей
кафедры французского языка. И лишь реализация желания 30-летней выдержки
заставила протащить столицу «ля бэль Франс» на первое место.
Как назло, именно в эти 2 года, российский рубль решил, что
дно ещё не пробито и надо срочно что-то с этим делать. Он планомерно начал
торговаться сначала за 70 рублей за 1 евро. Потом за 80. После этого – за 90. Я
помню день, когда была достигнута психологическая, мать её, отметка в 100
рублей за 1 евро. Итальянцы у меня на работе, куражу ради, и не веря своим
глазам, ходили к банкомату и снимали деньги, чтобы проверить, что всё именно
так.
Но, несмотря на финансовый коллапс, я всё же смог
подготовить почву не только для запланированной поездки, но и добавить пару
дней пребывания в Риме – городе в который я готов возвращаться хоть каждый год.
«В ночи лазурной почивает Рим.
Взошла луна и овладела им,
И спящий град, безлюдно-величавый,
Наполнила своей безмолвной славой...»
Фёдор Тютчев «Рим ночью»
Утром начать решили с одного из самых знаковых сооружений Вечного города – фонтана Треви. Построенный ещё в 18 веке, он из года в год так и манит громадные толпы туристов. Если повезёт и в момент вашего пребывания в Риме, фонтан не будет на одной из бесконечной череды реконструкций – обязательно киньте в него монетку. Легенда гласит, что если бросить одну, то обязательно ещё вернёшься в Рим. Если две – встретишь любовь всей жизни. Три – женишься \ выйдешь замуж. Четыре – обретёшь несметное богатство. А вот если швырнёшь пять – расстанешься с кем-то, кем дорожишь. Не знаю, как там с остальной рецептурой, но итальянская магия применительно к одной монетке действует пока бесперебойно: трижды я кидал монетку и трижды вернулся в этот ослепительный город. Теперь вот предвкушаю четвёртую поездку. Кстати говоря, народ предпочитает бросать сразу на всё. По официальным данным, в 2017 году из фонтана было выловлено примерно 1,4 миллиона евро мелочью. И это считается средней суммой, с которой ежегодно расстаются мечтатели и романтики со всего мира. Оформив первую в жизни мамы сэлфи и просто нафотографировав её со всех возможных ракурсов, мы отправились дальше, пожалуй, к одному из самых узнаваемых символов Рима во всём мире – Колизею.
Я давно заметил, что основная проблема со знаменитыми памятниками архитектуры – их постоянное подновление и реконструкция. Вот и Колизей, вернее внутреннее его убранство, оказалось для нас недоступным из-за каких-то реновационных работ. Так что посмотреть на чудо средневековой инженерной мысли, вместимостью 50 000 мест нам удалось только снаружи. Это, конечно, не Олимпийский и не Лужники, но почти 7 Крокус Сити Холлов. Для 80 года н.э. – тоже весьма недурно. Мы вспомнили несколько знаковых сцен из культового фильма «Гладиатор» с Расселом Кроу в главной роли и решили попытать счастья в находящимся неподалёку Римском форуме или, как его произносят на здешний манер «Форо Романо».
Нарезав пару кругов вокруг немаленькой территории бывшего Форума, мы с негодованием поняли, что сюда нам тоже не попасть. Кассы, где можно было купить билеты, были передвинуты в связи с, да-да, ещё одной реконструкцией. Когда мы нашли их новое месторасположение, оказалось, что в тех кассах можно было купить билет только для заранее забронированных туров. Обычные билеты нужно покупать в другой кассе. Уже закипая, мы отправились на поиски. В итоге, когда мы увидели огромнейшую очередь, решение пришло почти сразу: мы в городе всего пару дней, так что фиг с ним, с форумом – пошли дальше. Хоть заедать стресс и неправильно, но мы всё равно купили по чудовищно-огромному рожку неподражаемого итальянского мороженого и, несколько божественных ложек спустя, все разочарования и тревоги рассеялись, и мы пружинисто шагали к памятнику Виктору Эммануилу II и близлежащей галерее имени его же.
Внушительная громада здания галереи находилась совсем рядом с бывшим Форумом. Как и большинство монументальных зданий в Европе, оно тоже старалось не отставать от моды и могло похвастаться смотровой площадкой на крыше. Вход туда довольно платный, но вид открывается очень даже ничего: сзади был виден Колизей и Форум. Спереди – знаменитая Corso. Почти пешеходная улица, стрелой протянувшаяся на полтора километра и упирающаяся в пьяцца дел Пополо или «Народную площадь». На ней, обычно, полно туристов, целыми зондеркомандами летают потерявшие всякий стыд голуби и чайки, а среди всего этот хаоса иногда устанавливается сцена для выступления локальных и не очень музыкантов и певцов.
Мы против воли поделились с пернатыми разбойниками мороженым и, после непродолжительной прогулки по близлежащему парку, пошли в сторону пьяцца ди Спанья или «Испанской площади». Видимо, из-за выходящей на неё знаменитой Испанской лестницы, народу на ней было ещё больше, чем на более просторной Народной площади. Вообще, это знаковая лестница. Она успела засветиться и в фильмах с Челентано и с агентом 007. Да и Вуди Аллен в своих «Римских каникулах» не обошёл её стороной. Оно и понятно. Особенно вечером, на этой площади царит какая-то абсолютно особая атмосфера. Несмотря на огромное количество людей, создаётся такое впечатление, что места там хватает всем и всегда. На каждой из 138 ступенек лестницы люди сидят поодиночке и целыми гроздьями. Кто-то курит, кто-то пьёт, кто-то общается, а кто-то всё это совмещает, как и завещал Цезарь. Фонтан-лодка «Баркачча» по периметру облеплен местными и туристами. Конечно, совмещать приятный разговор под вино с сигареткой и смотреть на текущую воду гораздо приятнее, чем дымить и предаваться возлияниям просто так.
Степенно вышагивая по восхитительно кривым улочкам, мы могли, не спеша, насладиться вечерним Римом. Этому способствовали неприлично огромные куски пиццы и вкуснейший кофе. Даже и думать не хотелось, что где-то сейчас зима, слякоть и крестьянин ни разу не торжествует, так как снова подняли тарифы по ЖКХ.
«И город цезарей дивных,
Святых и великих пап,
Он крепок следом призывных,
Косматых звериных лап.»
Николай Гумилёв «Рим»
Что может быть лучше дня в Риме? Правильно – 2 дня в Риме! Во второй половине дня нам уже нужно было быть в аэропорту, поэтому мы решили максимально оптимизировать оставшееся время. Купили несколько банок превосходного кофе illy. Я как-то привёз его на пробу из своей первой поездки в Италию. Маман его попробовала и потеряла покой. Отчасти из-за кофеина, а отчасти из-за потрясающего полнотелого вкуса и пьянящего аромата качественной арабики. Разжившись несколькими банками, мы отправились в магазин косметики. У меня были некоторые опасения, что я состарюсь, пока все необходимые женские штучки будут закуплены, но скука мне не грозила. Навыки переводчика пришлись очень кстати: продавщица взяла маму в ненавязчивый такой оборот и рассказала, наверное, историю половины кремов, масок для лица и прочих лосьонов со скрабами. Волей-неволей приходилось периодически скатываться даже в синхронный перевод, так как количество бьюти информации превышало все разумные пределы. Финальным аккордом нашего шоппинг-забега стала новая сумка. Ибо я знал, что кофе выпьется, крема закончатся, а сумка будет ещё долго радовать и будоражить воспоминаниями о прогулках по брусчатке Вечного города.
Свободного времени оставалось часа 3-4 и мы пошли проведать римский зоопарк, который упорно просит величать его «биопарком». 12 гектаров сплошных млекопитающих \ птиц \ рыб \ насекомых. Клеток нет принципиально – только открытые вольеры внушительных размеров. Понаблюдали за чрезмерно ленивым тюленем, который собственным примером доказал, что тюлениться можно бесконечно. Стоящие у ограждения туристы упрашивали его на 11 языках сделать ну хоть что-нибудь. Однако, эта толстая серая бочка с очаровательной мордой лишь лежала не берегу под струёй ледяной воды и насмешливо топорщила усы в нашу сторону. 2 бегемота, явно что-то не поделили и, если бы не разделявшая их сетка, определённо бы накинулись друг на друга дабы осуществить естественный отбор по Дарвину. В какой-то момент, мама подлетела ко мне и радостно пропищала, мол, она впервые видела слона вот так близко. Время пролетело незаметно, и нам уже нужно было выдвигаться в аэропорт, чтобы приступить к основной части подарка – Парижу.
В самолёте, пока всё моё внимание было посвящено сандвичу с курицей, матушка заворожённо наблюдала за нашим полётом в иллюминатор. Дело осложнялось тем, что она сидела не совсем у окна, а на следующем сиденье. Счастливой обладательницей места у иллюминатора оказалась случайная француженка, которой всё время казалось, что мама смотрит не на проплывающий пейзаж, а на неё. Все объяснения, что хочется просто поглазеть, как там что за бортом и что нет, местами меняться ни к чему, не убедили слегка параноидальную мадмуазель. В какой-то момент облака расступились и под нами показались заснеженные верхушки Альп, дразнившие белоснежными шапками. Мама в восторге подалась всем корпусом к иллюминатору, чем повергла пугливую французскую серну в состояние почти кататонического ступора.
«Язык булыжника мне голубя понятней,
Здесь камни — голуби, дома — как голубятни,
И светлым ручейком течет рассказ подков
По звучным мостовым прабабки городов.»
Осип Мандельштам «Париж»
Посадка. Трап. Париж. Было любопытно вернуться в аэропорт Шарля де Голля спустя 7 лет и не нестись по нему на этот раз, лихорадочно ища глазами нужный гейт на рейс до Нью-Йорка. День клонился к закату и желания разбираться в хитросплетениях метро и электричек не было абсолютно никакого. Подтверждая бесценную мысль госпожи Простаковой, что «при наличии извозчика географию знать не обязательно», мы поймали одно из такси, в изобилии роившихся неподалёку и, с удобством и кондиционером, поехали заселяться. Наш отель располагался недалеко он Монмартра, времени было предостаточно, и таксист не преминул вступить в беседу. Довольно быстро выяснилось, что он либо не говорит по-английски, либо претворяется, стервец. Пришлось мучительно выдавливать из себя французский и яростно скрести по сусекам почти атрофировавшихся языковых знаний. Это привело к занятному курьёзу. Пока я в муках рожал мысль из разряда: «Мы из России. Приехали… м-м-м … сюда, чтобы отправить … не, отпраздновать … э-э-э, юбилей …» и тут таксист, думая что догадался, радостно заканчивает за меня «юбилей свадьбы?» Моё отрицание практически полностью потонуло в мамином довольном хохоте. Видимо, восторги римлян на тему того, как молодо она выглядит, обещали продолжиться и в Париже. После моего объяснения, что та красотка на заднем сиденье – моя мама, таксист вытаращил глаза до предела возможного, чуть не врезался в автобус и до конца маршрута разливался соловьём, что не может такого быть и не бывает таких красивых мам у таких взрослых сыновей. Когда мы выходили из машины, таксист дал мне свою визитку, горячо заверяя, что он будет более чем счастлив отвезти нас обратно в аэропорт, когда мы соберёмся уезжать. Говоря это, он так плотоядно косился на матушку, что я решил случайно потерять его визитку и ни в коем случае не звонить. Маман же, с головы до ног укутанная в комплименты, вышла из машины, и вся настолько светилась от счастья, что окажись в тот момент неподалёку счётчик Гейгера, он, наверняка бы застрекотал.
Стремительно заселились и пошли в случайно выбранном направлении. Голод довольно быстро дал о себе знать, и мы зарулили в первый же ресторанчик. Сделав заказ, некоторое время просто сидели молча и глупо хихикали. Над всем давлела некая нереальность происходящего. Мы в Париже. Сложно сказать, почему для русского человека этот город ассоциируется с чем-то особенным. Какой-то несбыточной мечтой и финалом всех мечт вообще. Ведь откуда-то же взялась фраза: «Увидеть Париж и умереть». Даже моя нелюбовь к нему и общее нежелание ехать во Францию куда-то делось, и я с интересом вертел головой, старательно впитывая местный колорит.
На следующий день, после блиц-совещания, было решено пойти и оценить базилику Святого Сердца. Ещё в ненавистные времена изучения французского языка в университете, я помню, как Сакре-Кёр глумливо взирала на меня с обложки учебника и, наверняка, разнузданно хохотала, тряся куполами, над моими тщетными попытками выучить формы глаголов в прошедшем простом времени. Стоит отдать базилике должное – в солнечную погоду, её слегка дутые купола и общий белый цвет создают впечатление воздушности и такой… зефирности, что ли. Даже нахально зелёные конные статуи Людовика Святого и Жанны Д’Арк не нарушают её сходство с монументальным каменным безе.
Так как Сакре-Кёр является одним из обязательных к посещению объектов во всех без исключения путеводителях по Парижу, можно было догадаться, что вокруг него образуется целая инфраструктура, направленная на максимально быстрое и качественное освобождение туристов от честно заработанных рублей, долларов, евро, юаней, марок и злотых. Помимо бесконечных сувенирных лавок и кафе-ресторанов, совсем рядом с базиликой есть небольшая площадь, которая целиком и полностью отдана в распоряжение творцам искусства – художникам. Здесь, за недешёвые 50-60 евро вы можете попозировать для портрета в любом жанре: от шаржа или ар брюта до гиперреализма или ч\б реализма. Заклинаю, будьте максимально придирчивы в выборе художника. Матушка села к одному, но товарищ изобразил её настолько странно, чтобы не сказать страшно, что пришлось отказать ему в оплате и выслушать в свою сторону несколько нелестных эпитетов на французском. Зато второй вольный служитель искусства справился со своей задачей гораздо лучше. Пусть мама и не особо похожа на себя, но главное, что ей самой портрет понравился и тубус с ним перекочевал ко мне в рюкзак. Помимо самураев кисти и гуаши, мы наткнулись ещё на одного оригинала. (Вернее, это он наткнулся на нас – на той площади понятие «агрессивный маркетинг» заиграет для вас совершенно новыми красками). Седовласый господин виртуозно работал ножницами и, буквально, за минуту мог вырезать из плотной чёрной бумаги профиль абсолютно любого человека. Любопытства ради и озорства для, я заказал у него свой профиль очкарика. Меньше чем за 2 минуты умелец предоставил мне точную копию меня, только вырезанного из бумаги! Шельмец даже отобразил недельную щетину и точно поймал форму очков. Впечатлённый мастерством, я с лёгкостью расстался с 10 евро.
Кто любит слоняться по нашему сине-зелёному земному шарику тот знает, что первая гастрономическая заповедь бережливого путешественника гласит: ешь там, где постоянно тусуются местные. В 9 из 10 случаев цены там будут нетуристические, а значит вменяемые. Да и качество еды не будет уступать распиаренным ресторанам, поджидающих незадачливых путников на главных туристических артериях города. Однако, утомлённые галдежом и постоянным коловращением жизни вокруг Сакре-Кёр, мы решили рискнуть и забрести в небольшой уютный ресторанчик на соседней улице. Его более чем скромный размер немного исключал потоковость, а надпись «Escargots de Bourgogne» заставили вкусовые рецепторы взять управление на себя.
Внутри мы решили дать волю кулинарным стереотипам: мама заказала луковый суп, а я большую тарелку улиток эскарго. Сдобрить трапезу решили красным сухим вином. Престарелый дедушка принял у нас заказ, хмыкнул в седые усы и удалился обратно за стойку. Тогда я не понял его усмешки и списал это на общую старческую эксцентричность. Только в отеле, читая информацию про способы приготовления улиток, узнал, что к ним полагается брать сухое белое вино. Но когда мы ждали заказ, блаженное неведение было на моей стороне. Луковый суп оказался настолько луковым, будто туда покрошили Чиполлино всего, целиком. После нескольких ложек, всю оставшуюся часть дня я пах как лук, говорил как лук, думал как лук. Если бы меня кто-то попытался в тот момент порезать – наверняка зарыдал бы. А если бы меня оставили на пару недель в тёмном влажном месте, то я наверняка обзавёлся бы стильными зелёными побегами.
Улитки были, одновременно, и более простыми, и более сложными. Со вкусом у них было всё в порядке: очень напоминает самую обычную мидию, только с чуть пряным привкусом. Сложен сам процесс их поглощения. Чтобы не давать французам и более искушённым друзьям повода для гаденького хихиканья, вот что вы должны сделать, если вдруг решили побаловать себя улитятенкой: взять специальные щипцы, зафиксировать в них раковину, отверстием вверх. Щипцы эти, выражаясь техническим языком, нормально-закрытого типа, т.е. чтобы открыть их вам необходимо нажать на ручки, а потом, когда раковина незадачливого моллюска окажется в них, ослабить хватку. Затем, возьмите небольшую двузубую вилку и вдохновенно пошебуршите в зелёной жиже, пока не наткнётесь на что-то упругое. Это и есть улитка. Наколите её, критически осмотрите и съешьте. После чего верните лишённую жильца раковину в углубление на тарелке. Повторите операцию столько раз, сколько эскарго у вас на тарелке. Еда хоть и проблематичная, но деликатесная и, вроде как, полезная – в улитках, как и во всех моллюсках, собственно, большое количество белков и совсем малое – жиров. Кстати, если вы не доверяете марсианскому цвету соуса – зря, там всё насквозь натуральное: базилик, чеснок, сливочное масло и соль.
После гастрономического сафари, мы спустились вниз по лестнице от Сакре-Кёр и решили ещё немного прогуляться. Пока мы следовали за толпами туристов, как-то совершенно незаметно оказались перед самой знаменитой в мире красной мельницей, известной как Мулен Руж. Это то самое занятное кабаре, открытое ещё в 1889 году, которое в разное время почтили своим вниманием Оскар Уайльд, Пикассо и даже принц Уэльский. Говорят, канкану, который исполняется там, равных нет нигде. Пикантный момент: именно в Мулен Руж в 1893 году, одна из танцовщиц впервые в истории полностью разделась на сцене, положив начало такому замечательному направлению танца как стриптиз. Местность же вокруг Красной мельницы самую чуточку не дотягивает до внутреннего богемного эпатажа: очень много мусора, лежанок бездомных, самих бездомных и девиц лёгкого поведения, охотящихся на потенциальных клиентов. Когда одна из куртизанок подошла ко мне, шелестя юбками и густым басом осведомилась, готов ли я испытать неземное наслаждение за 30 евро, я честно признался, что буквально 5 секунд назад дал обед целомудрия, который продержится аж до конца этой улицы. В ответ жрица любви сочно хохотнула, сказала (сказал?) «Бывает!» и вернулась к (по)дружкам.
После такой насыщенной программы, самым разумным казалось вернуться в отель, переварить информацию и подготовиться к следующему дню, который, наверняка, тоже скучать не заставит.
После такой насыщенной программы, самым разумным казалось вернуться в отель, переварить информацию и подготовиться к следующему дню, который, наверняка, тоже скучать не заставит.
Ту би кантиньюд...
Комментарии
Отправить комментарий